ЛОР-Кабинет Степанова…

Юрий ПЕТРОВ

— Евгений Михайлович больше года назад, осенью 2013-го ЛОР-кабинет компании «Сигма-МЕД» на углу улиц Горького и Зелёной только начинал свою работу…

— Ну, если совсем просто говорить — за минувший год мы состоялись: на карте города Калининграда теперь есть такое медицинское учреждение — ЛОР-кабинет компании «Сигма-МЕД». И не просто «есть», а востребовано, пользуется спросом пациентов. Если вы посмотрите наш график, то увидите, что «окон» в пятидневке почти не бывает — ежедневный приём расписан по минутам. И в новогодние праздники мы отдыхали примерно в два раза меньшее число дней, чем вся страна. Люди болеют, люди нам звонят, люди просят помощи. Что ещё? У нас сложился постоянный коллектив. Сотрудники, как говорится, «притёрлись» друг к другу по всем параметрам — профессиональным, психологическим, человеческим. Наверное, такой процесс проходит в любом коллективе в первый год работы. С чувством некоторого самодовольства отмечу, что притирка эта прошла без потерь: у нас работают те же люди, что и год назад, значит — мы тогда не ошиблись в своём выборе. Оправдала себя и изначальная комплектация кабинета медицинским оборудованием: за год практически не пришлось доукомплектовываться — мы приобретали в основном расходные материалы и лекарства.

— А ведь они, эти расходные материалы и лекарства, в основном зарубежные. Санкции не отразились на работе медкабинета?

— Да нет, никак особенно не отразились, хотя всё, конечно, значительно дороже теперь приходится приобретать. Но главное, что мы пока не поднимали расценки на свои услуги — пока работаем по тем же, с которых начинали. А медтехника наша — да, чудесная, и очень многое может в оказании помощи пациентам.

— Например?

— Например, определение отоакустической эмиссии — акустического ответа, являющегося отражением нормального функционирования слухового рецептора. Есть объективная методика, не зависящая ни от отношения врача, ни от настроения пациента, и есть чудо-аппарат, который может уловить эти колебания наружных волосковых клеток слухового прохода, и дать точный, как на полиграфе, ответ: нормальный слух у пациента, или есть нарушения. Это чрезвычайно важно, когда пациент — маленький ребёнок, который сам не может описать свои ощущения. Просто не умеет ещё. Определить, что со слухом что-то не так, и своевременно назначить лечение, какую-то коррекцию, не запустив проблему, в таком возрасте — это ведь может оказаться спасением, изменить всю жизнь к лучшему. Самому юному нашему пациенту, кстати, шесть дней от роду было.

— А самому возрастному?

95 лет. Тоже, кстати, проблема со слухом была.

— Неужели можно решить проблему со слухом 95-летнего?

— Ну, саму патологию устранить — не всегда, поскольку это, как правило, уже необратимые возрастные изменения, а вот скорректировать слух, посоветовать и правильно отрегулировать слуховой аппарат — можно. Знаете, человек ведь столько разнообразного медицинского оборудования наизобретал, что, кажется, оно может всё. Мы, вот, к примеру, со своей техникой можем и тимпанометрию делать, и эндоскопию, и носовое дыхание риноманометром исследовать, и результаты измерений записывать на компьютер (это важно для сравнения при последующих исследованиях — есть ли прогресс, или, наоборот, состояние ухудшилось). Вообще кабинет комплектовался техникой с таким расчётом, чтобы все возможные диагностические исследования делать и всю возможную амбулаторную помощь оказывать мы могли на месте — от рентгена до хирургических вмешательств…

— При слове «хирургия» обычный человек, как правило, представляет себе операционную и какие-то кровавые манипуляции: ампутированные конечности, вскрытые полости…

— Слава Богу, это не всегда так, хотя, что касается стерильности — здесь у нас всё так же, как в любой операционной: все инструменты автоклавируются, а воздух во всех помещениях медкабинета, включая регистратуру, подвергается обработке ультрафиолетовым рециркулятором. Таковы требования Росздравнадзора, которых мы придерживаемся неукоснительно. Ну, а в остальном, наша хирургия — это полипотомия, ультразвуковые вмешательства на миндалинах, электрохирургия. Последняя способна решать очень широкий круг задач: удаление фибром и папиллом из гортани, удаление папиллом из носа и глотки, удаление келлоидного рубца ушной раковины…

— Какое сложное название…

— Да, была такая ситуация. Девушка неудачно себе проколола ухо под серёжку, и в месте прокола развился келлоидный рубец довольно больших размеров. Это патология, которую лечить очень сложно — часто бывают рецидивы. За год до нас ей пытались удалить это келлоидное образование «кровавым», как Вы говорите, способом, что дало рецидив и новый быстрый рост рубца. Мы выбрали электрохирургию, удалили это образование, и сейчас проводим уже послеоперационное лечение. И была ещё одна памятная операция — пластическое закрытие трахеостомы, искусственного отверстия в дыхательном горле. Мужчина 82 лет лежал в реанимации в коме с черепно-мозговой травмой (спасал девочку, упавшую с лошади, и сам попал под копыто), и по методике ему сделали эту трахеостому (иначе в тот момент нельзя было обеспечить дыхание). И после выписки ему эту трахеостому закрывать отказались: преклонный возраст, сердце и сосуды изношены, плюс были остаточные явления после черепно-мозговой травмы — в общем, высокий риск не пережить операцию. Теперь ситуация под контролем,пациент в надежных руках .

— А как Вы сами относитесь к таким ситуациям, когда врач принимает подобное решение: не делать операцию, хотя она необходима?

— Полагаю, врач имеет полное право принять такое решение: взвесив все «за» и «против», учтя все исходные данные, объективное состояние больного — отказать, если нет уверенности в благополучном исходе. В данном случае всё разрешилось правильно: операцию должен делать тот, кому его опыт и уровень технической оснащённости не оставляют сомнений в успехе. Главное — не навредить, и если врач отказывается от операции по таким соображениям, у меня нет никакого морального права его осуждать.

— За год с лишним работы на этом месте Вы сталкивались с чем-то таким, чего не встречали за предыдущие тридцать лет своей практики ЛОР-врача?

— Знаете, человек любой профессии учится всю жизнь, и врачи здесь — вовсе не исключение. Тем более что многие проблемы медицинские объективно меняются — например, появляется новая, неизвестная ранее, вирусная и бактериальная флора (она постоянно мутирует). Или, к примеру, сейчас мы сталкиваемся с тем, что такая, казалось бы, привычная и изученная болезнь, как хронический тонзиллит, развивается и протекает по-новому — не так, как мы привыкли. И тридцатилетний опыт — это не панацея и не гарантия, что врач уже встречал в практике всё, с чем может столкнуться. Но это залог того, что он, используя этот опыт и современное оборудование, сможет разобраться даже с новой проблемой и помочь пациенту. Ведь помочь, вылечить — это для нас главное, это то, ради чего мы работаем.